Усманский

краеведческий портал

Безрядина А. На свежем воздухе


Безрядина Антонина
НА СВЕЖЕМ ВОЗДУХЕ

Рассказ

Муся и Дуся Кана­рейкины, бывшие колхозницы, остались в старых девах: замуж вы­ходить было некогда да недосуг — отец с войны не вернулся, они помо­гали матери поднимать младшеньких Мишку, Гришку, Катюшку, Та­нюшку. Пока всех выу­чили, на ноги постави­ли, оглянулись — жени­хов расхватали, оста­лись седые да лысые. Так они и застряли до старости в родитель­ской избе, сами сухо­нькие и шустренькие, а Мишка, Гришка, Ка­тюшка и Танюшка в го­родах засели.
Встают Муся с Ду­сей вместе с солнцем, крутятся, как заводные, во саду и в огороде, на лугу и в хлеву. Весной сажают огород, друг дружку предуп­реждают:
— Поболе посадим, Дусь, картошки, а то либо Мишка серчать будет, прошлый цель­ный год губы дул, не гутарил.
— Поболе, Мусь, поболе. Куды нам торо­питься? День длинный, копай лопатой да швы­ряй, копай да швыряй, до Егория перешвыря­ем.
— Капусты, помидо­ров и морковки тоже поболе.
— Поболе, Мусь, поболе. Семян и расса­ды много, на всех хва­тит. Не разгибаются старые девушки от зари до зари, сажают, рых­лят, поливают, косят. Никто им не помогает. Помощники появляют­ся при сборе урожая. Подрулит на машине к воротцам старший Мишка, бывший бух­галтер, солидный пен­сионер, выйдет на ме­жу, шумно вздохнет, сложит руки на высо­ком животе, строго по­смотрит на сестер:
— Ну, старухи, цар­ствуете? Мне с вами разговоры разговари­вать времени нет, гони­те огурцов ведра два, ягоды какой-нибудь на — Ну, старухи, цар­ствуете? Мне с вами разговоры разговари­вать времени нет, гони­те огурцов ведра два, ягоды какой-нибудь на варенье. Да пошевели­вайтесь, жена побыст­рей велела. Творожка со сметанкой не забудьте. Молока не наливайте — воды и в кране хватает. Самогончика тоже не мешало бы. Все вам неколи! Сено корове ко­сили? Да что же вам еще делать? На свежем воздухе. Курорт, а не жизнь. Вишь, как пор­хаете. А я вот до межи еле дотащился, задох­нулся. Пообедать? Нет, нет, молоко ваше булындать не желаю, от него бурчание в животе делается. Пока, теперь до помидоров. К себе не приглашаю, все равно огород и корову бро­сать не на кого.
На помидоры и на картошку набрасыва­лись дружно. Катюшка, бывший товаровед, бра­нила Мусю с Дусей:
— Надо же сообра­жать, какие помидоры сажать, в каждом кило­грамм! Как я такие лап­ти в банки укладывать стану?
Уже в октябре сру­бали капусту. Дуся с Мусей таскали увеси­стые кочаны, а младшая Танюшка, бывшая учи­тельница литературы, по долгу службы при­вычная восхищаться природой, верещала со­рванным школьной практикой голосом:
— Ах, береза вся в золотом уборе! Ах, в са­ду горит костер рябины красной!
Муся с Дусей со сбившимися с головы полушалками не обра­щали внимания на Та­нюшкино стрекотание.
И манерная Катюш­ка возмущалась:
— Мария, Евдокия, как вам не стыдно? Живете среди такой красоты и не замечаете ее.
Муся с Дусей роня­ли кочаны, столбенели, как громом поражен­ные. Катюшка читала им лекцию о благотвор­ном влиянии умиротво­ренной природы на психику человека.
Муся, перекрестив­шись, облегченно взды­хала:
— Напужала ты ме­ня, Катюшка, до смер­ти: мне ведь почуди­лось, что мы с Дусей машину сломали.
В машине, сверкая золотыми зубами, гы- гыкал Танюшкин муж, а в другой машине хо­хотали длинноволосые девицы.
Напоив, накормив и нагрузив тучных родст­венников, Муся с Дусей получали, наконец, пе­редышку, а потом с не­терпением принима­лись ждать Гришеньку, самого совестливого братца. Раньше он весь отпуск проводил у них: то сено заготавливал, то дом перестраивал, то газ проводил. Но выйдя на пенсию и приведя свою дачу в порядок, бывший строитель все время до осени охранял урожай от грабителей.
Мишка, Катюшка и Танюшка всегда забы­вали старушкам привез­ти булку, и Муся с Ду­сей перед предполагаемым нашествием родст­венников с их домочад­цами заранее припасали из сельмага мешок хле­ба — ведь за стол сади­лись человек пятнад­цать.
Григорий же каждый раз, подъехав к калитке, выходил из машины, открывал багажник и выгружал сумки с хле­бом, рыбой, сладкими пышками и ватрушка­ми, которые его жена печь была мастерица. И теперь, услышав стук дверцы, Муся с Дусей с конца огорода, где они сгребали и жгли остав­шийся бурьян, рысью бросились к брату, с двух сторон обняв его за руки, уткнувшись в плечи, дружно речита­тивом заголосили:
— Милый ты наш братка Гришенька! На­конец-то мы дождались на­шего соколика! Всю-то ночень­ку мы не спа­ли! Да все сол­нышко наше поджидали! Встаньте, наши батюшка и ма­тушка, проснитеся, на своего сыночка полюбуйтеся!
Григорий осторожно снимал старушек со своих рук, смущенно
уговаривал:
— Ну хватит, поду­мают, покойника при­везли.
В доме Григорий за стол не спешил, прове­рял газовое отопление, электроприборы. Муся, сияя счастливым смор­щенным загорелым ли­чиком, крестилась:
— Слава тебе, Гос­поди! Мы теперьча ба­рынями живем.
— Барынями? — не­доверчиво спросил Гри­горий. — А корову не продали. Стог сена сто­ит, опять надрывались.
Но на помощь рину­лась Дуся:
— Как, Гришенька, можно без коровы? Ли­бо Катюшка с Танюш­кой осерчают... Ноне летом у нас поросенок сдох, оставил всех без мяса.
— На всю ораву не наработаешься. Знаю, как вы этого поросенка делите: задок Катюшке с Танюшкой, передок Мишке с Гришкой, а себе рыльце да копыт­ца... Ладно, няни, я по­ка телевизор проверю.
Довольные и радост­ные Муся с Дусей зато­ропились на кухню жа­рить картошки и печь блинцы.
— Добрый человек наш Гриша, — молвила Муся.
— Знамо дело, на свежем воздухе работа­ет, — подтвердила Ду­ся..