Усманский

краеведческий портал

Исполатов Николай Николаевич
Николай Исполатов, 1905 г.
Исполатов Николай Николаевич

Выдающийся революционер, доктор медицинских наук

Родился 1 апреля 1855 года в Петербурге в семье инженера путей сообщения.После окончания Ларинской гимназии поступил в Медико-хирургическую академию. В 1884 году получил степень доктор медицины
Поехал работать в провин­цию.В 1887 году коренной петербуржец врач Исполатов прибыл в Усмань, чтобы лечить и просве­щать народ. Он стал врачом 1-го Усманского Пригороднего медицинского участка. Будучи близ­ко знаком с жизнью крестьян, лечил бедняков и мещан бесплатно, вел сре­ди них просветительскую работу. В 1892 г. организовал кружок прогрес­сивной интеллигенции при Усманской публичной библиотеке. Полиция ус­тановила слежку за деятельностью кружка и произвела обыск. Усманские власти решили избавиться от Исполатова, и в 1893 г. он вынужден был уехать в Воронеж, где стал работать врачом в железнодорожных мастерс­ких. Там же вошел в состав социал-де­мократической группы, за что в 1897 г. был первый раз арестован, потом выслан в Керчь под надзор полиции. После возвращения в 1902 году в Воро­неж, Николай Николаевич снова оку­нулся в революционную борьбу.
В годы I русской революции вошел в состав Делегатского собрания г. Воро­нежа. Арестован вторично, отправлен в Задонск. Оттуда приезжал в Усмань, продолжая пропагандистскую работу среди крестьян Песковатки.
12 декабря 1905 г. на многотысячном митинге в Воронеже Н.Н.Исполатов зачитал полученную из Москвы телеграмму о происходящих там боях. В своей речи под шумные аплодисменты он заявил:
"Лучше умереть, чем по­стыдно бежать. Будьте всегда впереди, агитируй­те между солдат, разъяс­няйте им правду. Если любите Родину, - не дол­жны дорожить своей жиз­нью".                                                                                                       
 В годы I Мировой войны Испола­тов колесил по городам России с гос­питалями. Февральская революция за­стала его в г. Новочеркасске. А в нача­ле августа 1917 г. он возвратился в Ус­мань, где был избран членом Совета. С группой вооруженных рабочих, как делегат II Всероссийского съезда Сове­тов, ездил в Петроград, встречался с Ле­ниным. 10 ноября (23 по ст. ст.) 1917 г.

Н. Н. Исполатов провозгласил Советс­кую власть в Усманском уезде. Был момент, когда его обвиняли в непра­вильных действиях и даже арестовали. Активная деятельность Н. Н. Исполатова проявилась в борьбе за хлеб, со­здании отрядов Красной гвардии, на­ционализации предприятий и других. Враги поэтому не раз пытались с ним расправиться.

1 января 1918 года, когда взбунтовались некоторые роты 212 пехотного по­лка, расквартированного в Усмани, Исполатов вспоминал впоследствии, выступая перед солдата­ми: "1 января среди вас я был на волосок от смерти. Я стоял одиноко среди вра­гов, и ни один дружеский голос не раздался в мою защиту, кроме зарыдав­шего тов. Струнгиса, по­нявшего, в какой смер­тельной опасности я на­ходился. Мои враги рыча­ли из углов: "Стреляй в него!", "Бей его!" Другие лукаво взваливали на ме­ня ответственность за го­лод в уезде, за погромы в уезде". Далее Испола­тов прямо указал на тех, кто организовал против него заговор. Был среди них и переодетый в сол­датскую шинель усманский купец Марков, нака­занный накануне за спекуляцию.

В заключение своей речи Николай Николаевич заявил, чтобы над ним и над его истязателями, контрреволюционерами и изменниками учинили суд Военно-революционного трибунала, установили, кто прав, кто виноват и жестоко наказали винов­ных.

Это один только случай. А сколько их было. Его и зверски избивали не раз и стреляли в него из-за угла!
В годы гражданской вой­ны Н. Н. Исполатов на Южном фронте был начальником санитарной части. В конце 1920 г. возвратился в Усмань. В последние годы жизни работал заведу­ющим уездным отделом народного об­разования и здравоохранения.
Никогда, никто не мог бы заметить в нем рисов­ки, позы, упрекнуть в тщеславии. На его отно­шение к людям не могли влиять ни богатство, ни знатность, ни родствен­ные связи. У него был свой критерий, своя оцен­ка людей: он с величай­шей брезгливостью отво­рачивался от всех, спо­собных на лесть, подобо­страстие, низкопоклонст­во. Ненависть к неспра­ведливости была в нем неиссякаема и неизменна до конца жизни.
Очень любил природу - лес, море. Из животных - особенно лошадей. Лю­бил верховую езду. Музы­ку любил страстно, осо­бенно Бетховена.
Владел несколькими иностранными языками, читал в подлиннике Мо­пассана, Гете, Ибсена. Более всего любил Гете: вдохновляясь чтением "Фауста", как-то сказал: "Когда умру - положите эту книжечку со мной".

 

 4 марта 1927 г. Н. Н. Исполатов умер, похоро­нен на Покровском гороодском кладбище.

Дом, в котором жил Николай Николаевич Исполатов в Усмани.

Обратимся к некото­рым фактам из семейной биографии Исполатова.
Так уж сложилась жизнь у Николая Николаевича, что он был женат триж­ды.
У первой жены сы­новья  - Степан и Борис. Какое-то время мальчики жили с отцом в Усмани. Дальнейшая их судьба нам неизвестна.
Сын от второй жены, трагически погибшей, Григорий Николаевич Исполатов, всю жизнь провел в Ус­мани, работал врачом.
Дочери от третьего брака -  Вера, Надежда, Лю­бовь сначала жили в Усма­ни в доме отца, затем, став взрослыми, разъеха­лись по разным городам.
Любовь Николаевна, по некоторым данным, зна­чительную часть жизни прожила в г. Ельце. Уми­рая, она завещала похо­ронить ее в Усмани на кладбище рядом с отцом.

Н. Н. Исполатов ненавидел неспра­ведливость и всегда с ней боролся. Любил природу, лес, море, животных. Владел несколькими языками...
Это была совершенно неординарная личность. Высокообра­зованный врач-хирург, политик, борец за все но­вое, передовое.

 Исполатов г.Усмань Тамбовской губернии

Выдержки из письма № 217 коммуниста Н.Н.Исполатова жителя г.Усмани Тамбовской губернии В.И.Ленину с характеристикой деятельности представителей местных органов власти
Не ранее 29 июня 1921 г

Дорогой товарищ! 
Считаю своим долгом сообщить Вам свои впечатления о взаимоотношении социальных сил в современной России. Я думаю, Вам, стоящему на вершине российской государственной пирамиды, и мне,, находящемуся у основания ее, в самой гуще жизни, картина русской жизни представляется с различных точек зрения, что вполне естественно, так как Вы получаете впечатления [о] действительности путем официальных информаций, носящих в значительной степени субъективный характер, и уклоняющихся от объективной истины под давлением личных интересов...

..Идейные коммунисты поистине составляют каплю в российском море, как это ни больно и ни ужасно, но факты действительности неумолимо говорят, что диктатура, долженствующая быть в руках сознательного революционного пролетариата, на самом деле проводится в жизнь политиканами с значительным уклоном в сторону личных интересов, часто с сильным уголовным запашком. Этот социальный слой, с исторической неизбежностью втершийся в партию и Советскую власть, инфицировал весь государственный аппарат (организм), расплодился в его крови, извращает центральные директивы, возмущает и развращает население. При взимании государственной разверстки особенно ярко обнаружилась вся наглость, жестокость, своекорыстие, беспощадность этих людей в виде различных незаконных конфискаций без соответствующих протоколов или неправильно составленных, с пропуском взятых вещей, под свист нагаек, битье прикладами, пьяный разгул, издевательства, истязания, изнасилования жен красноармейцев, находившихся на фронте и теперь вернувшихся - при сплошном вое баб и крике детей. И все это проделывалось над неграмотным беззащитным крестьянским населением.. Если бы разверстка взималась согласно предначертаниям Центра, и брались только излишки - она ни в ком не вызвала бы возмущения. Такая иллюстрация фактами советского строя делает, конечно, карикатурными жалкие казенные выступления различных культ- и политпросветов в глазах населения, которое, "униженное и оскорбленное", голодное сгоняют на представления приезжих актеров. Эта шайка давлением на народный суд развратила его, устранив честные элементы и выдвинула...' не останавливаясь перед арестом неугодных им судебных деятелей.

Так, конечно, не говорят, не имея фактов в руках. За эту зиму я послал Вам два письма и одно в Совет Обороны, председателем которого Вы состоите. В этих письмах собран основательный фактический материал с документальными данными. Первое письмо в ноябре 1920 г. повез рабочий-металлист тов. Барабанов, коммунист, и передал во ВЦИК уполномоченному наркомпрода Соколову, который его направил в ВЧК. Около месяца тому назад снятые с него копии были направлены в Тамбовскую губчека и там, очевидно, застряли. В г.Усмань Тамбовской губернии, где я живу и откуда Вам пишу, приезжали из Тамбова и следователи, и агенты из губчека, но под чьим-то невидимым, но сильным влиянием, все замолкало и сводилось на нет. Вы скажете, что же местные партийные организации, рабоче-крестьянская инспекция, чего же они смотрят? Вот тут-то и зарыта собака. Везде подбираются свои люди. Во главе партии политиканы. Рядовые члены безмолвствуют под страхом репрессии в виде существующего права перебросок со стороны укомпарта, губкомпарта, безапелляционного под угрозой исключения из партии, а всякий исключенный или выбывший из партии рискует попасть на учет, как принадлежащий к противосоветской партии и быть во всякое время арестованным. Дело в том, что объективных признаков принадлежности человека к противосоветской партии политбюро не дается, и арестовывается сплошь и рядом тот, кто позволяет себе на собраниях профсоюзов и др. выразить самостоятельное мнение самого невинного свойства. Тотчас же он обвиняется в том, что "разводит демагогию" или в шкурничестве, людьми, к сожалению, партийными, которые, как зафиксировала у нас раб[оче]-крест[ьянская] инспекция и...' контролером конференции профсоюзов, без стеснения грабили упродком и детей в неделю ребенка. Контролер, честнейший человек, конечно, был уволен укомпартом со службы. Некоторые из выступавших на собрании были арестованы, а один и теперь сидит в тюрьме. Такие приемы терроризируют, действуют на людей (массы) мертвящим образом, сеют ненависть к правительству и убивают всякий живой дух, нося характер личной расправы.

Итак, партийные находятся под постоянной угрозой переброски, беспартийные, взятые "на учет", - принадлежности к противосоветской партии. Все это развивает в людях рабскую психологию. Переброски являются универсальным средством: покорные, проворовавшиеся перебрасываются для спасения от преследований суда; мало-мальски идейные, строптивые - в виде наказания, Я знаю товарищей идейных, которые Тамбовским губкомпартом вместе с семьей перебрасывались четыре раза в год без всяких очевидных мотивов. Сейчас лежит товарищ больной верхушечным процессом, которому в две недели два раза пришлось съездить в Тамбов, и [он] переброшен в г. Липецк, а при настоящих условиях поездка в г. Тамбов - большой инсульт здоровью.

Мне 65 лет. Тамбовский губкомпарт неоднократно требовал моей переброски. Когда я решительно отказался ввиду старости и нездоровья, заявив, что в случае дальнейших настояний я временно выйду из партии до решения нашего дела в Центральной Контрольной Комиссии, меня оставили в покое, запретив, однако, занимать какие-либо ответственные должности.

Усманский уезд Тамбовской губернии, постигнутый неурожаем, вчистую ограбленный продагентами под видом взимания государственной разверстки, - причем не столько получило государство, сколько они, - в настоящее время переносит муки острого голода. Люди дерутся из-за падали, пухнут до неузнаваемости от голода, ходят из учреждения в учреждение и, отовсюду отсылаются, дети бросаются родителями и десятками подкидываются в детские дома. Грабеж и воровство достигли небывалых размеров. Пайки обывателям вовсе не выдаются. Ударным группам - в уменьшенном размере. С каждым днем положение обостряется. Царит атмосфера уныния и отчаяния. Семьи посильнее периодически высылают своих членов за мукой, причем некоторые [имеют] пропуска, другие - нет, едут без пропуска. Ежедневно от Ростова до Козлова человек по 50 попадает под поезд. Урожай нынешнего года будет, может быть, и ниже среднего...

Характерно для переживаемого времени явление, что административная машина работает сама по себе, а жизнь течет, развивается по своим собственным законам, как два маховые колеса, не соединенные приводным ремнем. В то время как люди пухнут от голода, не находя нигде помощи, работает отборочная комиссия для отсылки подагриков, ревматиков, туберкулезников, сифилитиков на курорты. Местная газета полна банальными казенными статьями, печатаются административные распоряжения и ни слова о язвах, недочетах, событиях текущей жизни. А текущая жизнь дает иногда интересные явления, например, на профессиональном собрании работников землеса т. Ульянов в приподнятом настроении назвал всех беспартийных "сволочью"; вновь избранное упрофбюро, председателем которого был коммунист, именно я, не проработавшее неделю, присланным из Тамбова тов. Мальковым было признано неработоспособным, то же самое случилось со вновь избранным горсоветом. Несколько вопиющих убийств, сделанных партийными продагентами, остались нерасследованными, заметенными. Полнейший произвол - с одной стороны, полнейшее бесправие - с другой. Полная оторванность и отчуждение масс от администрации. Все эти культ-, политпросветы, женотделы - все это румяна и мишура на истощенном, бледном, запуганном челе страны и играют карикатурную роль перед бьющими фактами действительности.
Для лучшего выяснения своей мысли я позволю себе выставить несколько тезисов:
1. Идейных коммунистов - капля в российском море
2. Фактически диктатура в руках политиканов, которые, составляя крепкую организацию, связанную взаимными интересами власти и экономического благосостояния, вытесняют всячески путем перебросок идейных коммунистов, развращая и обезличивая последних.
3. Рядовые коммунисты, играя роль объектов в руках верхов, по отношению к последним представляют безгласное и послушное орудие и на собраниях обыкновенно безмолвствуют, не проявляя никакого интереса к дебатирующемуся вопросу. Тип среднего коммуниста к верхам безгласен, к низам деспотичен.
4. По отношению к беспартийным по мере удаления от Центра убеждение заменяется принуждением, идейное воздействие - физическим. Подвал, ардом, тюрьма - вот исходная точка мышления обывателя. Подвал под вокзалом, подвал под упродкомом, подвал под милицией, волсоветом - все это заменяет свободу обсуждения, выборов и обеспечивает успех на выборах "коммунистам". Подавленное состояние кидает людей в объятия религии. Борьба с клерикализмом за четыре года Советской власти в сознании обывателя не подвинулась ни на йоту, потому что восприятие новых идей возможно только при свободном их обсуждении.
5. Взятие обывателя на учет, как принадлежащего к противосоветским партиям, при этом со стороны Политбюро не требуется никаких объективных признаков, - страшное оружие в руках деятелей последнего, сплошь и рядом уголовных. Этим средством окончательно убивается всякий живой дух среди обывателей, и на профессиональных собраниях создается кладбищенское настроение.
6. Экономическая разруха и административный произвол, называющий борьбу с уголовщиной со стороны "коммунистов" контрреволюцией, а разговор о местных нуждах демагогией, "шкурничеством" - две язвы на теле советской России, и последнее опаснее первой.
7. Спасти положение может только широкое применение принципа рабочего демократизма в партии, профессиональных союзах и среди крестьянских масс. Создание твердых правовых норм и поднятие престижа народного суда.
8. Научный и нравственный ценз коммунистических идей так велик и неоспорим, что не нуждается для своего осуществления в методах принуждения и только дискредитируется услугами людей, прикрывающих им свои грязные вожделения.
9. Бандитизм - явление сложное, базируется главным образом на сочувствии униженного, оскорбленного и ограбленного преступными действиями властей народа. Совершенно второстепенную роль играет пропаганда антисоветских партий.
10. Никакая перерегистрация партии не в состоянии очистить ее от политиканствующих, буржуазных, уголовных и контрреволюционных элементов, так как они же, состоя в комитетах партии, производят перерегистрацию. Повторяю: только введение принципов рабочего демократизма, принятых X съездом РКП(б) и оставшихся на бумаге, раскрепощение личности рядового коммуниста могут уничтожить это огромное зло.

Вот, дорогой товарищ, типичная картина жизни России в настоящее время, какою она представляется на самом деле, а не по казенным сведениям. Единственный исход, по моему мнению, из этого кошмара - это введение принципов рабочего демократизма в партии и в профессиональных союзах, возрождение самодеятельности масс путем оживления частной инициативы и осуществление коммунистических принципов путем наглядного обучения, а не теоретических обучений, причем сам обучающий на практике живет по чисто буржуазным принципам. Повторяю, что к прежним письмам я приложил большой фактический материал, который находится в делах ВЧК.

 С коммунистическим приветом член РКП Исполатов г. Усмань Тамбовской губернии

РЦХИДНИ. Ф.5. Оп.1. Д.2879. Л.1 - 5


' Далее одно слово неразборчиво.

Брайнин И.
ЧЕЛОВЕК КОЛОСАЛЬНОЙ ЭНЕРГИИ

Ноябрь, не позднее 6 (19), 1917 г “Ленин беседует с председателем Усманского уездного Совета (Тамбовская губ.) Н. Н. Исполатовым приехавшим в Петроград с воору­женным отрядом на помощь петро­градским рабочим” Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. т. 5, стр. 37.

Профессиональный революционер, ак­тивный участник Октябрьского во­оруженного восстания В. И. Невский, знавший Исполатова по совместной работе в Вороне­же, вспоминал в 1932 году:
“Измученный и усталый, как и все, обезумевший без сна, я через несколько дней (после восстания.— Ред.), шатаясь, шел по коридорам Смольного с од­ним желанием — лечь и уснуть.
Вдруг навстречу идет огромного роста человек, а за ним... пятнадцать молодых людей с винтовками.
— А, вот вы где! — вопит великан, и через мину­ту он душит меня в объятиях.
Я узнаю доктора Исполатова (ныне покойного), стихийного революционера-большевика.
— Вот, узнал о восстании,— вопит доктор,— вынул спрятанные мною винтовки еще от 1905 года, собрал ребят и айда сюда. Сегодня приехал и уже был у Ленина.
“Ребята” улыбаются, у них блестят зубы и дула, и все их фигуры дышат готовностью умереть за дело Советов. Уславливаемся о встрече с доктором, прим­чавшимся из глубины Тамбовья, и я бегу спать”.
Доктору Николаю Николаевичу Исполатову, кото­рый с таким юношеским задором примчался из Усмаии в Петроград, шел в ту пору шестьдесят второй год. За плечами была большая и беспокойная жизнь... Из гимназии его исключили за чтение наро­довольческой литературы, из Медико-хирургической академии отчислили из политической неблагонадеж­ности”. Но он все-таки завершил свое медицинское образование. Работал земским врачом в медвежьих углах России, в 1887 г. приехал в Усмань, и, как вскоре выяснилось, не только лечить, но и просве­щать людей. О его “крамольных речах” донесли по­лиции, и пришлось переменить место жительства; он обосновался в Воронеже и стал активным членом социал-демократической группы города. В конце 1897 г. был арестован и полгода сидел в тюрьме. А вышел — и снова за работу. “Принимал участие в революции с 1897 года”,— напишет он позднее в од­ной анкете.
Воронежская социал-демократическая “Касса борь­бы”, одним из создателей которой был Н. Н. Испо­латов, вела пропаганду марксизма среди рабочих и сказывала материальную помощь революционерам, пострадавшим от полицейских репрессий. “Касса борьбы” поддерживала Ленина в его борьбе за созыв II съезда партии; она оказала материальную помощь “Искре” и Оргкомитету по созыву съезда.Свои демократические взгляды Н. Н. Исполатов от­крыто высказал в 1902 году в небольшой, но емкой брошюре 
“Мысли старого врача по поводу “Записок врача Вересаева”. Он отбивал в ней нападки на В. В. Вересаева, вскрывшего некоторые социальные язвы тогдашней России и убеждал читателя в том, что многие болезни порождаются тяжелейшими условиями жизни трудового люда, общественным нера­венством и бездействием царских властей в области здравоохранения. Автор мечтал об обществе, в кото­ром “здоровье каждого будет заботой государства”.

В дни октябрьской политической стачки 1905 года Исполатов организует в Воронеже дружины добро­вольцев для отпора черносотенцам, 12 декабря на семитысячном митинге он зачитывает телеграмму о начале вооруженного восстания в Москве и призы­вает воронежцев к решительной борьбе с самодер­жавием. Через пять дней его арестовали, а до ареста он успел спрятать те самые винтовки, которые так пригодились в семнадцатом году.

В Усмани Николай Николаевич вновь появился в первых числах августа 1917 года. “Врач Исполатов принимает больных ежедневно от 10 утра до 1 ч. дня и от 7 до 8 ч. вечера. Козьмодемьянская ул., соб. дом”. Такое объявление напечатано в “Усманской газете” 9 августа. В последующие дни оно не­сколько раз повторялось. И, конечно, доктор не оста­вался в стороне от общественной жизни. Он призы­вал вести решительную борьбу с теми, кто мешает осуществлению коренных преобразований в уезде, и вскоре его избрали председателем Совета. Уже в сентябре хозяевами положения в городе стали боль­шевики.

“Земские собрания в сентябре 1917 г. также сдела­лись ареной классового поединка,— писал Н. Н. Ис­полатов в “Тамбовской правде” 7 ноября 1922 г.— Крестьяне, давно меня знавшие, как человека, став­шего на их сторону в борьбе с помещиками, выбра­ли меня уездным комиссаром” (вместо прежнего ко­миссара кадета Русанова). Создалась любопытная ситуация: большевик Исполатов—председатель ис­полкома Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов и он же — комиссар Временного прави­тельства, хотя и не утвержденный Центром (он же, кстати, и председатель Земской управы). А когда губернский комиссар Временного правительства эсер Шатов телеграфно пригрозил направить в Усмань вооруженную силу для смещения Исполатова с комиссарской должности и разгона большевистского Совета, доктор Исполатов, уверенный в полной под­держке не только рабочих и беднейших крестьян, но и расквартированного в городе 212 полка, с насмеш­кой отвечал ему: “В моем распоряжении полк, а у тебя что?”
10 (23) ноября 1917 г. руководитель усманских большевиков Н. Н. Исполатов, только что вернув­шийся из Петрограда, рассказал на городском митин­ге о событиях в столице и о решениях II Всероссий­ского съезда Советов. Встреча с Лениным вдохнови­ла его на еще более решительную борьбу с явными и скрытыми врагами новой власти. Совет производил чистку уездных учреждений от буржуазных эле­ментов и саботажников, национализировал махороч­ную фабрику и типографию, обложил контрибуцией буржуазию.
Выступая в конце ноября на уездном крестьян­ском съезде, Исполатов вскрыл подлинное лицо су­ществовавшего до последнего времени исполкома Совета крестьянских депутатов, в котором хозяй­ничали правые эсеры и кулаки. Вся деятельность этого исполкома, сказал он, “была направлена к поддержанию интересов богачей”. Исполатов при­звал сплотить вокруг ревкомов честных людей,, “способных защитить интересы беднейших крестьян и установить в селе справедливость и порядок” и, вопреки клевете буржуазии, будто крестьянство темно и потому-де не может само управлять, “по­казать, что народ политически созрел и способен к самоуправлению”. К февралю 1918 года Советы были созданы во всех волостях Усманского уезда.
Буржуазные и эсеровские газеты клеветали на Исполатова, натравливали на него своих агентов. Враги обстреливали помещение Совета и квартиру председателя, пытались физически расправиться с ним. 21 ноября 1917 г. московская буржуазная газе­та “Русское слово” возмущалась преобразованиями в Усманском уезде, которые, как она писала, начались с того времени, когда “уездным комиссаром стал не­кто Исполатов, по профессии врач, по убеждениям большевик”. И она не пожалела черной краски, чтобы оклеветать председателя Усманского Со­вета.
Исполатов дал достойную отповедь клеветникам. 13 декабря 1917 г. он опубликовал в “Усманской га­зете” статью “Аграрные беспорядки и их причина”, в которой показал, что представляют собою, как он писал, “проституированные борзописцы” “Русского слова”, и какую цель они преследуют. Никакие наве­ты и угрозы не заставят большевиков свернуть с ре­волюционного пути — таков смысл этой с пафосом написанной публицистической статьи.
Усманские большевики повели решительное насту­пление на кулаков и их пособников: с 1 февраля по 15 мая 1918 г. уездный революционный трибунал рассмотрел 29 дел о контрреволюционных преступле­ниях, 55 дел о спекулянтах и 31 дело о самогонщи­ках.
«Кулачество — вот главный враг революционных преобразований в стране, - писал Исполатов 16 мая в адресованной Совнаркому записке, и подтверждал это на примере Усманского уезда». При этом он об­ращал внимание на то, что опасны не только воору­женные кулаки, нападающие на продармейцев и активистов, но и те, которые с помощью обмана и под­купа проникают в Советы, чтобы изнутри подрывать народную власть.
Летом 1918 года, когда в стране создалось крайне тяжелое положение с продовольствием, борьба с го­лодом стала первостепенной задачей усманских боль­шевиков. По решению первого уездного партсъезда формировались отряды Красной гвардии для рекви­зиции у кулаков и спекулянтов излишков хлеба.
Продовольственный отряд, направленный Исполатовым в село Куликово, нагрянул туда внезапно и, прежде всего, оцепил церковь, чтобы не дать кула­кам ударить в набат. Затем произвел обыски и кон­фисковал обнаруженные в кулацких тайниках бом­бы, винтовки, револьверы. Продармейцы изъяли у кулаков шесть тысяч пудов ржи, овса, муки, проса... Половину реквизированного раздали беднякам, остальное отправили в Усмань. Тех, кто умышленно, чтобы не отдать хлеб, смешивал его с просяной луз­гой, овсяной мякиной, соломенной резкой штрафо­вали на сумму до 1000 рублей. А кулак Т. Комаров был оштрафован и за то, что оскорблял голодных крестьян, приходивших к нему за хлебом. Виданное ли дело?! Испокон веку сельские богатей оскорбля­ли и унижали маломощного мужика, а новая власть штрафует за это! С помощью продотряда сельчане избавились, наконец, от кулацкого засилья в Совете. Назначили новые выборы, решив при этом кула­ков на собрание не звать, а если явятся, “гнать в шею”. В Совет были избраны 36 человек — все бед­няки.
5 и 7 июня 1918 г. “Усманская газета” подробно описала события в селе Куликово. 20 июня о них рассказала “Правда”. А на следующий день, выступая на митинге рабочих в Сокольниках с речью на тему “Борьба с голодом и контрреволюцией”, Ленин ска­зал: “Когда я читаю сообщение, что в Усманском уезде Тамбовской губернии продовольственный отряд из реквизированных б тысяч пудов хлеба 3 тысячи отдает беднейшему крестьянству, я говорю; если бы даже мне доказали, что до сего времени в России есть только один такой отряд, я все-таки сказал бы что Советская власть свое дело делает. Ибо ни в одном государстве такого отряда нет!”
Вдохновленные похвалой вождя, усманские большевики с еще большей энергией повели борьбу за хлеб. Приехавший в Москву председатель Совет Н. Н. Исполатов 20 августа встретился с Лениным и сообщил ему, что в уезде собран и свезен на элеватор хлеб с семи тысяч десятин помещичьих земель.
В стране полыхало пламя гражданской войны. Осенью восемнадцатого года врач Исполатов уехал на Южный фронт. Потом работал в Подмосковье, на Урале, а в конце двадцатого года вернулся в Усмань — город, с которым так много было связано в его жизни. Некоторое время еще трудился, потом вышел на пенсию. 4 марта 1927 года Н. Н. Исполатов умер. В некрологе, опубликованном в “Правде”, говорилось о больших заслугах старого революционера-большевика, отмечалось, что, будучи председателем уездного исполкома, он работал и как врач над организацией здравоохранения в городе на селе. В листовке, выпущенной Усманским уездным комитетом БКП(б) по случаю смерти Н. Н. Исполатова,, подчеркивалось, что, находясь на посту председателя исполкома, “он умело проводил политику партии”.  

В. Поляков
ВРАЧ ОТ БОГА

О Николае Николаевиче Исполатове написано много. Однако, долгое время, опираясь на следственные показания, годом его рождения историки называли 1856-й, а самого его дворянином. Между тем из метрических книг Санкт-Петербургской Смоленско-Кладбищенской церкви явствует, что Николай Исполатов родился 1 апреля 1855 года в семье дьякона этой церкви Николая Ивановича Исполатова и его супруги Евгении Алексеевны.
Отец мечтал видеть сына продолжателем фамильного занятия, но тот уже с юных лет высказывал строптивость характера и независимость суждений.
Еще, будучи в Ларинской гимназии, Николай увлекался сочинениями Чернышевского, Добролюбова, Писарева, за что был отчислен из 6-го класса. Продолжать учебу пришлось в Гродно.
В августе 1876 года он поступает в Медико-Хирургическую академию, славившуюся как один из «рассадников радикального направления мысли», ведет революционную пропаганду среди рабочих столицы, снабжает их нелегальной литературой. 6 декабря участвует в знаменитой Казанской демонстрации. Около четырех последующих лет, после окончания академии, Исполатов работает при медицинском департаменте в качестве сверхштатного младшего медицинского чиновника и врачом для бедных 2-го и 4-го участков Петербургской части. В 1884 году он выдержал словесный и практический экзамен на степень доктора медицины.
Исполатов рвется к настоящему делу. Едва представляется возможность, он бросает службу и едет в Тамбовскую губернию, в г. Усмань. Там становится земским врачом, затем – заведующим городской земской больницей и медицинским участком, который обслуживал город и вдобавок три волости. Несмотря на колоссальную загруженность, Николай Николаевич находит время для пропаганды революционных идей. Сначала осторожно, затем все более откровенно он беседует с простым людом, с местной интеллигенцией, сплачивает единомышленников.
Весной 1893 года Николай Исполатов переезжает в Воронеж, поступает в больницу Юго-Восточного общества железных дорог, руководит кружком рабочих и служащих железнодорожных мастерских, а также кружком учащихся земской фельдшерской школы. В полицейском обзоре последняя названа «очагом революционной заразы в среде местной учащейся молодежи».
В ночь с 8 на 9 декабря 1897 года свыше сотни жандармов сделали одновременно налет на 50 квартир членов и руководителей воронежских революционных кружков. Исполатов был арестован. По решению суда его высылают сначала в Керчь под особый надзор полиции, затем в Новороссийск. Возможностей для подпольной деятельности он лишен, однако не чувствует себя исключенным из общественной жизни. В 1902 году выходит его брошюра «Мысли старого врача по поводу «Записок врача Вересаева», в которой Николай Николаевич призывает врачей общественников, «с помощью света науки» обличать «язвы общественного строя».
После окончания срока ссылки 12 февраля 1902 года выехал за границу. Подозревая, что поездка будет использована им в «противоправительственных целях», министерство внутренних дел предписывало жандармскому начальству: «Врача Николая Николаевича Исполатова надлежит подвергнуть тщательному обыску, как его самого, так равно и принадлежащий ему багаж при возвращении из-за границы в пределы Империи».
Однако циркулярное распоряжение запоздало. Исполатов, не замеченный жандармами, в апреле возвратился в Новороссийск, чтобы оттуда отправиться в Песковатку. Очевидно, прибыл он не с пустыми руками. Тамбовский начальник жандармского управления доносил: «Проживающий в районе Усманского уезда врач Николай Николаевич Исполатов часто приезжает в г. Воронеж, причем установлено, что с его приездом в этот город совпадает разброска по городу печатных прокламаций революционного содержания…»
13 сентября 1903 года Исполатов переехал на жительство в Воронеж, участвует в организации «Воронежской социал-демократической кассы борьбы».
Его организаторский талант ярко проявился в период революции 1905 года. Не зная страха и усталости, он выступает на митингах и собраниях рабочих, был избран членом Совета рабочих депутатов, носившего название Делегатского собрания.
Ночью 18 декабря 1905 года Исполатов был арестован. Долгие дни ожидания суда в Орловском централе, а затем – новая ссылка.
Февральская революция застала его в Новороссийске. Николая Николаевича избирают членом и товарищем председателя губернского Совета, а в конце лета 1917 года он возвращается в Усмань.
«Врач Исполатов принимает больных ежедневно от 10 утра до 1 часа дня, и от 7 до 8 часов вечера. Козьмодемьянская улица, собственный дом». Такое объявление было напечатано в «Усманской газете» 9 августа. В последующие дни оно несколько раз повторялось. И, конечно же, доктор не оставался в стороне от общественной жизни. Его избирают председателем исполкома Усманского уездного Совета. В сентябре 1917 года этот Совет раньше всех других в Тамбовской губернии стал фактически хозяином в городе: отменяет распоряжения городской управы, берет в свои руки снабжение населения продовольствием, вводит 8-часовой рабочий день, заботится об улучшении труда рабочих.
Создалась любопытная ситуация: большевик Исполатов – председатель исполкома Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, он же – комиссар Временного правительства, хотя и не утвержденный Центром (он же, кстати, и председатель земской управы).
В октябре 1917 года Н.Н.Исполатов прибыл с отрядом усманцев в Петроград, штурмовал Зимний дворец, участвовал в работе 2 Всероссийского съезда Советов.
Действия Усманского Совета вызывали бешеную ненависть его врагов. Они распространяли клеветнические слухи об Исполатове. Здание Совета и дом Николая Николаевича неоднократно обстреливались, но рабочие и крестьяне любили своего председателя и были преданы ему. Неизвестный автор писал в «Усманской газете»: «Лично товарища Исполатова не знаю, но, глядя на дела его, я пришел к выводу, что это человек великой энергии, неустрашимо стойкий и высокого ума».
В сентябре 1918 года Реввоенсовет республики направил Н.Н.Исполатова политическим комиссаром санитарной части Южного фронта. Оттуда он попал хирургом в Красноуфимск, и только в 1920 году смог вернуться в Усмань. В городе и уезде царили разруха, голод, эпидемии. Продовольственные комиссары, располагая неограниченной властью, терроризировали волостные и сельские Советы, распространялись нелепые слухи, будто Тамбовская губерния обречена центром на голодную смерть.
Озабоченный судьбой Советской власти Исполатов 15 октября 1920 года обратился с письмом к В.И.Ленину, в котором просил, что для ликвидации произвола в продразверстке «нужно быстрое авторитетное вмешательство центральной власти». Письмо не дошло до адресата.
2 декабря этого же года Николай Николаевич посылает В.И.Ленину второе письмо. Сообщая о вопиющих злоупотреблениях упродкомиссаров и продагентов, он отмечал, что «уездные работники совершенно обезличены, а главное – крестьянство недовольно политикой военного коммунизма».
И третье, ранее неизвестное письмо, написанное летом 1921 года.
«При взимании государственной разверстки особо ярко обнажилась вся наглость, жестокость, своекорыстие, беспощадность этих людей в виде различных незаконных конфискаций без соответствующих протоколов или неправильно составленных, с пропуском взятых вещей, под свист нагаек, битье прикладами, истязания, изнасилования жен красноармейцев, находящихся на фронте и теперь вернувшихся – при сплошном вое баб и детей. И все это проделывалось над неграмотным беззащитным крестьянским населением».

В годы НЭПа Исполатов не остался в стороне от политических дел и забот. И все же, отслужив несколько лет в уездных отделах здравоохранения и народного образования, он делает последний шаг «на ту же ступеньку», с которой начинал свой путь здесь, в Усмани. Последние годы жизни профессиональный революционер Николай Николаевич Исполатов работал участковым врачом в Усманской уездной больнице.