5 июля 1941 года Бюро Воронежского обкома ВКП(б) приняло постановление о формировании в Воронежской области частей народного ополчений. Коммунисты и комсомольцы входили в состав народного ополчения в обязательном порядке. А 12 июля 1941 года были утверждены кандидатуры командира Усманского полка и батальонов народного ополчения: Иванов Федор Дмитриевич - комполка, Алексеев Павел Стефанович- зам. комполка по политчасти.
«Усманский комсомольский Истребительный батальон» формировался в 1941 году в Усмани и других населенных пунктах района прежде всего, из числа партийно-советского актива, комсомольцев и беспартийных, состоящих в запасе, но в батальон принимали и всех желающих не моложе 16 лет. Штаб батальона размещался в старом деревянном 2-этажном доме, стоявшем на ул. Комсомольской - по левой стороне на спуске к реке. В распоряжении батальона были снайперская винтовка с оптическим прицелом и автоматы, которыми пользовались только на учебных стрельбах. За каждым бойцом было закреплено личное оружие – винтовка, боекомплект и противогаз.
К лету 1942 г. стал именоваться «Усманский комсомольский Истребительный батальон». В сентябре командиром батальона назначается начальник РОМ НКВД Черниловский Борис Львович, а комиссаром – Солодкий Борис Александрович, редактор районной газеты «Путь Ленина», но координировал его деятельность, попрежнему, начальник РО НКВД Уткин М.А.
Солодкий Борис Александрович, редактор районной газеты «Путь Ленина», комиссар «Усманского комсомольского Истребительного батальона» с лета 1942 года.
Черниловский Борис Львович, начальник РОМ НКВД командиром «Усманского комсомольского Истребительного батальона» с лета 1942 года.
8 декабря 1941 года бюро райкома партии предложило секретарям первичных парторганизаций и председателям сельсоветов мобилизовать коммунистов, комсомольцев и население на борьбу с дезертирством, «доведя до сознания каждого жителя о том, что дезертир и его укрыватель изменники нашей Родины» . В целях выявления дезертирства и лиц уклоняющихся от мобилизации по призыву в РККА председателей сельисполкомов и секретарей первичных парторганизаций, а также уполномоченных РК ВКП(б) обязали не менее двух раз в месяц проводить путем подворного обхода проверку воинских документов у граждан и военнослужащих, проживающих на территории сельсовета, а так же у всех лиц, прибывающих на территорию сельсовета, с целью установления их правильности.
Виктор Иванович Страхов, начальник РОМ НКВД, командир Грачевского Истребительного батальона, заместитель - первый секретарь райкома ВЛКСМ Киселева Мария Георгиевна.
Численный состав батальон первоначально составлял 20 человек, а затем к осени 1941 года вырос до 135 человек. Молодежь приняла новое дело с интересом и радостью, но работа оказалась тяжелой и опасной.
Основание: Ф.64. Оп.1 .Д.226. Л.49. Д.241. Л.З, 6-8, Д.265. Л. 12, 12об .Д.294. Л. 18, 22.
Другими сведениями ОГУ «Центр документации новейшей истории Липецкой области» не располагает.
Товицкий, И. А. ДОБРОВОЛЬЦЫ КОМСОМОЛЬЦЫ // «Путь Ленина» 1948.- 6 сентября. - № 38 (3159) Бартенева, А. ДОБРОВОЛЬЦЫ КОМСОМОЛЬЦЫ // «НОВАЯ ЖИЗНЬ».- 1988 .- 1 ноября. Сиротин Ф. «Молодежь, овладевай военным делом» // «Путь Ленина».- 1941.- май
Истребительный батальон
Для рассказа об Усманском истребительном батальоне я использовал, помимо найденных мною документов, воспоминания бывших его бойцов - Юрия Казакова, Николая Ивановича Коровина, Евгения Семеновича Агеева, Анатолия Андреевича Сиротина, Демидова Юрия Сергеевича, сохранившихся в районной библиотеке, Каширских Петра Григорьевича, которого я знал лично, и других. На эти воспоминания опирался и усманский краевед Борис Иванович Борзунов, при подготовке своего очерка «Истребительный батальон».[1]
24 июня 1941 года Советское правительство приняло специальное постановление об охране тыла страны. Решено было повсюду создать истребительные батальоны для охраны важных тыловых объектов, уничтожения шпионов и диверсантов, борьбы с дезертирами, обеспечения правопорядка.
При случае каждый истребительный батальон мог бы стать партизанским отрядом, что и было зафиксировано на практике. Организации истребительных батальонов придавалось большое значение, а поэтому вся необходимая для этого работа проводилась под контролем Обкома ВКП(б) и областного Управления НКВД.
В Усмани и других населенных пунктах района Истребительный батальон формировался, прежде всего, из числа партийно-советского актива, комсомольцев и беспартийных, состоящих в запасе, но в батальон принимали и всех желающих, правда, не моложе 16 лет. Путевкой для молодежи было напутствие: «Проверим на деле!»
Первым Начальником Истребительного батальона был тов. Бровенко, командиром Усманского Истребительного батальона был назначен начальник Усманского Районного Отделения Управления НКВД по Воронежской области лейтенант госбезопасности Максим Афанасьевич Уткин, позднее его сменил на этом посту младший лейтенант милиции Черниловский Борис Львович, начальник Усманского Районного Отделения Милиции. Оба они были опытными чекистами, умелыми и решительными командирами. Воинское звание обоих к концу войны изменилось.
Начальником штаба батальона был назначен Управляющий отделением Госбанка СССР Солдатов Александр Никифорович (Прокофьевич), а комиссаром – Заведующий отделом агитации и пропаганды Усманского РК ВКП(б) Карпенко Георгий Иванович. Оба были коммунисты со стажем, известные и уважаемые в городе люди.
Командиром одной из рот в батальоне был Саюпов Петр Александрович, командиром одного из взводов - Поляков Василий Игнатович.
Штаб батальона размещался в старом деревянном двухэтажном доме, стоявшем на улице Комсомольской - по левой стороне на спуске к реке. До этого здесь работала швейная мастерская. Штаб занимал большую и малую комнаты на втором этаже. В маленькой комнате размещался собственно штаб, здесь стояли шкаф, стол и телефон, на стене висела карта Усманского района, штабелем, почти до потолка, стояли ящики с патронами.
В большой комнате стояло несколько солдатских кроватей с матрацами и подушками, набитыми соломой, для отдыха бойцов, дежуривших в ночное время. В центре комнаты стоял стол с упорами для чистки оружия. На столе постоянно стоял для тренажа в сборе и разборке ручной пулемет системы Дегтярева, неподалеку от стола – пирамида со стрелковым оружием, отечественным и трофейным. В распоряжении батальона были снайперская винтовка с оптическим прицелом и автоматы, которыми пользовались только на учебных стрельбах.
За каждым бойцом было закреплено личное оружие, в основном – винтовка, боекомплект и противогаз.
26 июля 1941 года было принято решение Исполкома Райсовета депутатов трудящихся «О выделении грузовых автомашин учреждений и предприятий Усманского района для дежурства в Истребительном батальоне». В соответствии с ним руководителей учреждений и предприятий Усманского района обязали «выделять по предъявленному им графику Начальником Истребительного батальона тов. Бровенко на круглосуточное дежурство по одной грузовой автомашине в полной исправности, заправленными смазочным и горючим.
При необходимости, по требованию Начальника Истребительного батальона, руководители указанных предприятий и организаций обязаны немедленно предоставлять в его распоряжение автомашины вне графика.
Для обслуживания связи Истребительного батальона – обязать Райинспектора ЦСУ т. Попова, РК ВЛКСМ передать в распоряжение начальника Истребительного батальона по одному велосипеду служебного пользования».[2]
Бойцы батальона с гордостью носили на головных уборах нашивку – красную полоску как у партизан. Каждый боец получил хлебную карточку по норме взрослого работающего человека и талоны на горячую пищу, которую получали ежедневно в столовой по ул. Центральной.
Днем бойцы работали или учились, а вечером шли в штаб батальона на поверку, дежурили по графику повзводно. Не менее двух раз в неделю занимались военной подготовкой, полностью прошли «Курс молодого бойца», изучили все виды имевшегося стрелкового оружия, научились бросать гранаты разных систем, научились подрывать железнодорожные рельсы, мосты и другие объекты.
При попытке предупредить несчастный случай от неправильного обращения с автоматическим оружием молодыми неопытными бойцами на стрельбище за селом Песковатка погиб командир взвода истребителей т.Шишкин. На стрельбища, расположенные в поле за селом Песковатка и Хомутовским мостом ходили строем и с песней.
Были случаи, когда бойцы по нескольку дней находились на казарменном положении.
В составе истребительного батальона имелся конный взвод, для обеспечения которого концентрированными кормами в совхозе «Ударник» изъяли 50 центнеров фуражного овса, директора совхоза тов.Платонова во второй декаде ноября 1941 года обязали немедленно отпустить указанный овес.[3]
По мере приближения фронта обстановка в городе и районе становилась все более напряженной. Вокруг города около сел Шаршки, Сторожевое, Красное базировались на аэродромах части штурмовой и истребительной авиации, в усманских лесах разместились десантные части 2-й воздушной армии Воронежского фронта. В городе в зданиях городской Октябрьской больницы, педучилища и близлежащих к нему домах были размещены военные госпитали.
С большой нагрузкой работали Махорочная фабрика и Механический завод. Станция Усмань еле справлялась с грузопотоком для фронта. Участились случаи пролетов днем и ночью вражеских самолетов, а потом начались и бомбежки станций Тресвятская, Графская, Усмань.
Истребительному батальону работы хватало. В ночное время они несли патрульную службу, вели борьбу с нарушителями светомаскировки, с хулиганами, ракетчиками, мародерами и спекулянтами, проверяли документы, задерживали подозрительных лиц, вылавливали дезертиров.
В ночь под первое марта 1942 года в городе Усмани была проведена массовая проверка документов у граждан. В операции участвовало 136 человек, в том числе, 26 членов ВКП(б), 32 члена ВЛКСМ, 41 человек из числа советского актива, 18 работников НКВД и Милиции, а также 19 бойцов Истребительного батальона. Участниками операции было задержано 3 человека, прибывших в район из немецкого плена. Все они были препровождены в особый отдел Спецлагеря, располагавшегося в селе Новоуглянка.
Кроме того, было задержано 14 человек без документов и уклоняющихся от призыва или явки в свою войсковую часть. Из них 3 человека было арестовано, отпущено под подписку о явке в РВК 2 человека, непосредственно направлено в РВК 9 человек.[4]
В апреле 1942 года Исполком Воронежского Областного Совета депутатов трудящихся направил в район для руководства постановление Государственного Комитета Обороны от 9 апреля 1942 года, которым устанавливалось, что бойцы истребительных батальонов, переведенные на казарменное положение, обеспечиваются денежным и материальным довольствием НКВД СССР в следующем порядке:
а) лица, сверстники которых мобилизованы, по нормам, действующим в Красной Армии;
б) лица, не подлежащие призыву, по нормам, действующим для рядового и младшего начальствующего состава милиции.
На бойцов истребительных батальонов, содержащихся по нормам Красной Армии, а так же на семьи этих лиц распространили действие постановления СНК СССР о пенсиях и пособиях для военнослужащих.[5]
В связи с тем, что на фронт ушли к этому времени много запасников и ребят допризывного возраста, ушло много коммунистов района, и вместе с ними комиссар батальона Карпенко Георгий Иванович, батальон пополнился численно, преимущественно за счет комсомольцев, и к лету 1942 года стал именоваться «Усманский комсомольский Истребительный батальон». В сентябре командиром батальона назначается начальник РОМ НКВД Черниловский Борис Львович, а комиссаром – Солодкий Борис Александрович, редактор районной газеты «Путь Ленина», но координировал его деятельность, по-прежнему, начальник РО НКВД Уткин М.А.
В батальоне была отличная воинская дисциплина, строго соблюдались все уставные правила, на достойном уровне проводилась политико-массовая работа, которую вели комиссары Карпенко и Солодкий в месте с бойцами-агитаторами. О положении на фронте с бойцами часто беседовали командиры батальона Уткин и Черниловский. В штабе батальона всегда были свежие газеты – «Комсомольская правда», «Красная звезда», районная газета «Путь Ленина», выпускалась собственная стенная газета «Боевой клич», в которой рассказывалось о повседневной жизни и боевой деятельности батальона.
Связь с бойцами батальона осуществлялась через вестовых. Вера Григорьевна Попова, бывшая заведующая общим отделом райисполкома вспоминает: «Было мне тогда 21 год. Я и еще несколько девчат райисполкома и райкома комсомола тоже были зачислены в Усманский истребительный батальон. Были мы все комсомолки и очень гордились, дорожили такой оказанной нам честью и доверием. В наши обязанности входило ночное дежурство в райкоме и райисполкоме, патрулирование в особых зонах города, оперативное дежурство в штабе батальона. На дежурство нам вместе с удостоверением выдавали как личное оружие пистолеты.
Иногда, выполняя задание для получения оперативных сводок, из-за плохой связи нам приходилось небольшими группами, но не менее двух человек, выезжать на лошадях, на попутных машинах, а иногда просто пешком в любую погоду забираться в отдаленные колхозы, совхозы, сельские советы для получения нужных сведений или для выяснения какого-либо недоразумения. Мы всегда точно и в срок доставляли нужные документы, данные, и даже участвовали в некоторых операциях, которые проводил батальон».
Старожилы помнят, какие были ожесточенные бомбежки станции Усмань и нефтебазы осенью и зимой 1942 года. Истребители под командованием Б.Черниловского неоднократно выезжали на тушение и локализацию пожаров, растаскивание горящих вагонов с боеприпасами, неоднократно рискуя при этом жизнью. После одной из бомбежек были разбиты и сожжены пакгаузы на погрузочном дворе станции, в которых хранились народно-хозяйственные и военные грузы.
Вот как рассказал об одной из бомбежек бывший боец истребительного батальона Анатолий Андреевич Сиротин: «В то время на станции Усмань стоял эшелон с боеприпасами, санитарный поезд и эшелон с воинской частью, прибывшей из Грязей. Нас подняли в 11 часов. Мы приехали на станцию и стали растаскивать вагоны с раненными, загоняя их подальше в тупики, где маневровым, где и вручную. Нужно было быстрее увезти их в безопасное место, так как рядом вагоны со снарядами. Они были разбиты и горели. Снаряды рвались и летели в разные стороны с огромной силой и на большое расстояние. В результате были разбиты железнодорожные склады, где хранилось продовольствие и разные другие материалы.
Работали всю ночь до рассвета. Все пути разорвало и исковеркало. После ещё неделю работали на их восстановлении, охраняли продовольствие разбитого склада. Это была опасная и ответственная задача, которую удалось выполнить, хотя нам было по 16-17 лет».
Истребители помогали милиции в борьбе с хищениями грузов на станции Усмань, которые чуждые элементы пытались растаскивать после бомбежки. Были случаи ранения, ожогов и даже контузий бойцов.
Истребители дежурили и на посту ВНОС, устроенном на колокольне одной из усманских церквей. После взрыва церкви и собора им пришлось возить щебень для строительства аэродрома, что было нелегко для молодых парней. При бомбежках тушили зажигательные бомбы, одну из которых, угодившую в карниз магазина в центре города (у техникума-интерната) снимал боец истребительного батальона Сергей Митрофанович Пчельников, будущий участник Парада Победы в Москве 24 июня 1945 года, ему же приходилось тушить в городе и зажигательные снаряды.
Вместе с военными и сотрудниками милиции истребители участвовали в ряде операций по обезвреживанию явных и скрытых врагов. Были случаи, когда батальон поднимался по тревоге и на машинах выезжал далеко за пределы города для выполнения боевой задачи.
Так, 2 дня и 2 ночи ушло на прочесывание леса в сторону Задонского шоссе, прежде чем, удалось задержать, обезоружить и обезвредить 3-х немецких летчиков, бежавших из советского плена и пробивавшихся к передовой линии фронта.
Как-то ночью, Сергея Пчельникова и других бойцов истребительного батальона отправили на машине ловить диверсантов в район села Нелжа. Лес прочесывали цепями и не безрезультатно: диверсанты были обнаружены и обезврежены.
В октябре 1942 года, по свидетельству бойца истребительного батальона Демидова Юрия Сергеевича с 1941 года, ночью по тревоге подняли батальон и 80 человек отправили в район станции Московка (истребители охраняли участок железной дороги от станции Беляево до станции Московка), куда противник высадил группу диверсантов с целью подорвать железную дорогу. До места истребители добирались на конях, а одна группа на машине. Диверсантов было шесть человек, в завязавшейся перестрелке одного из них удалось ранить, а остальные, отступившие по лощине, были перехвачены и взяты в плен живыми.
В Поддубровском лесу истребители под командованием М.А.Уткина и Б.Л.Черниловского участвовали в задержании более 25 якобы «кочующих» цыганских подвод. Среди цыган прятались вооруженные до зубов бандиты, на совести которых было немало тяжких преступлений. По свидетельству Б.Л.Черниловского - «бойцы истребительного батальона действовали смело, умело и самоотверженно». В результате, в июле месяце 1943 года цыганская банда была полностью разоружена и ликвидирована.
В селе Девица начальник РО НКВД М.А.Уткин при содействии бойца истребительного батальона Льва Фридолина задержал и обезвредил опасного вооруженного преступника Полянского Н.А.
В апреле 1943 года бойцы усманского истребительного батальона оказали большую помощь по обнаружению парашюта диверсанта - изменника Родины Задорожного, приземлившегося в районе села Поддубровка. Парашют был найден, после чего был задержан в Воронеже и сам диверсант.
Немецкое командование проявляло особое внимание к Юго-Восточной железной дороге, единственной транспортной артерии для переброски к фронту наших войск. С целью корректировки налетов своей бомбардировочной авиации на железнодорожные станции Графская, Усмань и другие к нам в тыл систематически забрасывали диверсантов с рациями.
Небольшая узловая станция Графская часто была забита воинскими эшелонами и составами с техникой. Диверсанты по рации сообщали немцам точное время прибытия эшелонов и место их расположения, после чего следовали налеты вражеской авиации.
Наше командование решило прочесать лес в районе станции с целью выявления и обезвреживания диверсантов. Боец истребительного батальона Н.Коровин участвовал в этой операции и рассказывал об этом так: «Для проведения операции были приглашены три пограничника из Новоуглянской группы (в селе Новоуглянка была расквартирована воинская часть - А.К.), они были постарше и опытнее нас. Бывший в нашей группе пограничник по имени Андрей дал указание замаскироваться и быть наготове. Мы услышали «морзянку», нам стало ясно, что диверсант где-то рядом.
Вскоре мы заметили человека, притаившегося в густых ветвях на дереве, и подошли ближе. Пограничник сказал: «Слушай, гадина, бросай оружие!» Он бросил оружие в траву. Мы отобрали у него рацию. За проведение операции нам была объявлена благодарность и выдано новое обмундирование.
Следующая операция нашим батальоном была проведена на станции Усмань. В 23 часа шпионы по рации передали о скоплении эшелонов с боеприпасами на станции. Немецкие бомбардировщики бомбили, рвались снаряды, взлетая вверх, создавая огромное зарево. Снаряды попали на территорию Птицепрома (ныне,- мясокомбинат). Загорелись постройки, был нанесен большой материальный ущерб. При спасении имущества погибли заведующий мельницей и женщина-сторож.
После этого налета на станции Усмань был организован свой штаб по её защите под руководством коммуниста Подлуцкого. В штабе стало известно, что будет выброшен немецкий десант, в задачу которого входило вывести из строя железнодорожный путь от станции Грязи до Воронежа. Второй путь по соображениям военных нашими путейцами был разобран. Теперь это была единственная железнодорожная артерия передвижения наших войск.
Поздно вечером начальник батальона Уткин собрал нас и взводных командиров для проведения инструктажа. Сообщил приметы диверсантов: одеты в формы наших железнодорожников, в руках ящик с инструментами, вооружены. Перед нами была поставлена серьезная задача – ликвидировать диверсантов. Всем оперативникам были определены участки действия от угла Песковатского леса до станции Беляево.
Пройдя путь в 2-3 км, мы услышали шуршание щебня. Диверсант работал быстро, чтобы заложить взрывчатку. Из-за кустов мы напали на него внезапно, с силой навалились, скрутили руки и приказали встать, затем обезвредили взрывчатку – «адскую машинку». Взрыв был предотвращен. Одну из вещей задержанного чуть не забыли. Его плащ лежал на рельсах. Я поднял его. Из кармана плаща выпал пистолет «Вальтер» и две заряженные обоймы. Диверсант оказался из Полтавской разведшколы».
Провожая бойцов истребительного батальона Виктора Разгулова и Юрия Казакова, уходящих на фронт добровольцами, начальник РОМ Черниловский Б.Л. выдал им боевую характеристику. В напутственном слове ребятам он сказал, что «в истребительном батальоне они прошли настоящую школу мужества», и, тем самым, как бы благословил их на ратные подвиги.
В первой декаде 1942 года умер боец Истребительного батальона, директор Промкомбината Жаров Александр Филиппович, для похорон которого решением РИКа была образована особая комиссия в составе: тов.Писеукова Алексея Филипповича, зав. Райпланом, председатель комиссии, и членов комиссии: комиссара истребительного батальона тов.Солодкого Бориса Александровича и начальника снабжения Промкомбината тов. Бурутина Константина Федоровича. В похоронах приняли участие многие бойцы истребительного батальона.[6]
29 июля 1942 года члены Исполкома Райсовета депутатов трудящихся заслушали письмо от 23 июня за № 100 Секретаря Обкома ВКП(б) тов.Тищенко о содержании бойцов Истребительного батальона на казарменном положении на средства из местного бюджета. Решили обязать Заведующего Районным финансовым отделом тов. Долгополова отпустить 30 тыс. рублей на содержание бойцов Истребительного батальона и наблюдательных постов ВНОС в количестве 80 человек, перешедших на казарменное положение, из ассигнованных сумм на капиталовложения, и просили Облсовет утвердить настоящее решение.[7]
25 августа 1942 года на Исполкоме Райсовета депутатов трудящихся была рассмотрена новая просьба командования Истребительного батальона об отпуске 2000 руб. из сумм транспортного батальона. В итоге командиру транспортного батальона тов.Щеглову Н.В. предложили перевести 2000 рублей Усманскому Истребительному батальону на его текущий счет взаимообразно под обязательство о возврате.[8]
Как следует из «Отчета Усманского Военного Отдела при РК ВКП(б) за 3-й квартал 1943 года» при районном центре личный состав батальона состоял из 80 человек, из них 38 человек из числа партактива, а остальной состав состоял преимущественно из учащейся молодёжи.
В помощь Истребительному батальону при каждом сельисполкоме были созданы группы содействия истребительному батальону с общим количеством бойцов 30 человек, все были вооружены. С целью задержания дезертиров в лесном массиве Государственного Бобрового заповедника в помощь истребительному батальону был создан вооруженный взвод из наблюдателей и специалистов по лесу, проживающих в разных участках и кордонах. Вместе с группами содействия численный состав истребительного батальона вырос к октябрю 1943 года до 172 человек.
Только в июле-сентябре этого года ими были проведены 1 районная облава, 4 - сельских, на ст. Усмань – 3, в лесу и поле – 3. При этом было задержано 6 дезертиров из РККА и 21 чел., не состоящих на воинском учете.[9]
Задачей группы содействия, как и всего батальона, было поиск диверсантов, дезертиров, и охрана важных объектов села.
Однажды ночью дежурная медсестра Октябрьской больницы (госпиталя) сообщила в штаб истребительного батальона, что в районе Девицкого моста опустились два парашютиста. Начальник милиции Черниловский поднял по тревоге отряд, отобрал 6 человек, в числе которых был и Н.Коровин. На лугу за Девицким мостом они увидели 5 спутанных лошадей и обратили внимание на одну из них, которая быстро шагала в сторону леса.
Оказалось, что диверсант перерезал путы лошади, спрятался за её крупом и таким образом передвигался к лесу. Истребители быстро перешли на другой берег реки и начали преследовать диверсанта, чтобы не дать ему уйти. Черниловский приказал стрелять. Враг был убит. Другой диверсант наткнулся на засаду пограничников (в начале июня 1942 года в Новоугляновку прибыли 42 пограничника-кавалериста) и был взят в плен живым. При обыске в его рюкзаке оказалось 6 килограммов взрывчатки.
Неподалеку от станции Графская находился рабочий поселок Бор. В лесу у поселка прятались дезертиры, о которых начальник РО НКВД М.А.Уткин узнал от одной из женщин: у них подозрительные люди в красноармейской форме отобрали молоко, когда она с соседками возвращалась с дойки, женщинам при этом приказали молчать, угрожая расправой.
Командир батальона отобрал из добровольцев истребителей 10 человек и объяснил им план операции. Ночью группа, погрузив на выделенную подводу патроны и сумки с едой, вышла в район операции. Трое суток истребители ночевали в лесу, пока не окружили бандитов.
А, окружив, бойцы стали ждать условного сигнала командира. Уткин предъявил бандитам ультиматум, сказав, что они окружены и должны сдаться. В ответ на это бандиты открыли стрельбу. По условному сигналу истребители ответили залпом, после чего бандиты сдались, двое из них были ранены, а всего их оказалось 11 человек. Участникам операции была объявлена благодарность.
Во время еще одной облавы на дезертиров, которые «шалили» в селе Никольское, истребители под руководством старшего лейтенанта Демихова ночью изловили 6 человек, из которых один был вооружен винтовкой. Всех их доставили в райотдел милиции.
Особенно хорошо действовали истребительные отряды в Усмани, Никольском, Дрязгах, Грачевке, Березняговке, Крутчинской Байгоре. В числе «ястребков» было немало девушек и женщин из числа медицинских работников, учителей, колхозников, рабочих и служащих.
Краткую историю Грачевского Истребительного батальона поведал его боец Смольянинов Алексей Михайлович (Грачевка до 1954 года была районным центром, теперь в составе Усманского района – А.К.). После начала войны секретарь РК ВКП(б) т.Бредихин стал вызывать к себе в кабинет молодежь и убедил молодых людей вступить в истребительный батальон, командиром которого был назначен начальник РОМ НКВД Виктор Иванович Страхов, а его заместителем - первый секретарь райкома ВЛКСМ Киселева Мария Георгиевна. Численный состав батальон первоначально составлял 20 человек, а затем к осени 1941 года вырос до 135 человек. Молодежь приняла новое дело с интересом и радостью, но работа оказалась тяжелой и опасной.
Охраняли здание милиции, проверяли документы на своих постах как у проезжающих транспорте, так и у пеших. Многие из проверяемых были вооружены, но требованиям истребителей подчинялись. В обязанности батальона входило выявление дезертиров и лиц, укрывавшихся от призыва в действующую армию.
Смольянинов А.М. вспоминает эпизод, когда по сигналу мальчика из села Березняговка, видевшего бывшего солдата, для проверки в это село отправились 15 членов батальона во главе с комбатом Страховым.
В доме, где жил предполагаемый дезертир, на печке лежала его жена. На вопрос: «Где муж?» - она показала последнее письмо с фронта. Боец Шишкин Н.П. полез под печку, а вылезти обратно сам не смог и попросил помощи, когда его подхватили за ноги и вытащили, он был окровавлен и исколот плоскогубцами, которыми оборонялся дезертир.
Страхов В.И. снял автомат и изрешетил пулями весь пол, затем взломали доски около входа в подземный ход, который вел к сараю, и нашли убитого хозяина…
В Озерском лесу была обнаружена группа немцев. После их обезвреживания бойцы истребительного батальона нашли на месте их укрытия бланки с печатями нескольких сельсоветов, и не только Грачевского района.
В райотделе милиции был прогулочный двор, где прогуливали заключенных, среди которых были и пленные немецкие солдаты. Однажды во время прогулки один из немцев вошел в туалет, а оттуда через выгребную яму бежал в направлении реки. Один их грачевских стариков видел это и сообщил в милицию. Её начальник Страхов В.И. сумел догнать беглеца, метким выстрелом ранил его и доставил сначала в больницу, где ему оказали помощь, а потом немца отправили в Новоуглянский спецлагерь.
Однажды по пути на дежурство «ястребки» увидели двух человек, над которыми кружился неизвестный самолет, сюда же устремился наш самолет, не вступая в бой, оба самолета скрылись из виду. Неизвестных преследовали и обнаружили 3 полевых телефона и какие-то непонятные вещи.
В конце января 1942 года, только что назначенного директором Крутчебайгорской неполной средней школы Евгения Семеновича Агеева вызвал начальник Грачевского райотдела внутренних дел Виктор Иванович Страхов и предложил организовать в Байгоре истребительный батальон, комиссаром которого Агеев был назначен тут же. Ему была поставлена задача обеспечить охрану моста через реку Байгора, как стратегически важного объекта.
Агеев получил для вооружения истребителей 12 карабинов и лично две гранаты – лимонки. С этим арсеналом он приехал в сельсовет, где вместе с его председателем Ефимом Ивановичем Чертовым начали комплектовать истребительный батальон из числа демобилизованных по ранению фронтовиков, учителей, актива села. Таких набралось 30 человек, которых прямо ночью нарочным взвали всех в сельсовет.
Не каждому по душе была такая общественная нагрузка, связанная с риском для жизни, но каждый считал для себя честью, стать «ястребком» - так в то время любовно называли бойцов истребительных батальонов, пока Родина в опасности.
Учителя Иван Семенович Смольянинов, Петр Васильевич Кустов, Мария Ивановна Межевикина, Мария Семеновна Колесникова и завхоз школы Павел Семенович Крутских, почтальон Михаил Семенович Смольянинов и другие вступили в отряд.
По графику дежурств каждому бойцу пришлось нести вахту через день-три на мосту через Байгору. Патруль проверял документы у беженцев, военных, словом всех, кто следовал через мост, кроме своих байгорцев.
Как-то дежурившие на мосту Мария Ивановна Межевикина и Иван Семенович Смольянинов увидели, что какой-то мужчина, заметив патруль, бросился в поле и укрылся за скирдом соломы. Межевикина быстро сообщила об этом Е.С.Агееву. Тот вместе с бойцом Михаилом Семеновичем Смольяниновым, оседлав коней, бросились к скирдам в поле между Байгорой и Девицей. Они не ожидали, что так быстро настигнут неизвестного беглеца, но тот обнаружил себя выстрелами из пистолета в спину истребителей. Но, к счастью, пуля их не задела, а вот выстрел Михаила из карабина оказался точным, ранив противника в руку. «Ястребки» скрутили его веревками и повезли в Грачевку, где выяснилось, что задержанный – немецкий лазутчик, который шпионил и отравлял источники с питьевой водой.
В другой раз группа «ястребков» обнаружила в одном из домов Грачевки дезертира, прятавшегося в подполье за печкой. Грачевский боец Николай Шишкин спустился к нему, но тот оказал сопротивление, и Шишкину пришлось бы туго, если бы его товарищи за считанные минуты не разобрали печь и не извлекли их обоих на свет Божий. У дезертира изъяли заржавленное охотничье ружье, а его самого отправили в НКВД.
Истребительный батальон из села Крутченская Байгора, поддерживал связь с "ястребками" из села Девица, истребительный батальон которых возглавлял опытный командир-фронтовик старший лейтенант Иван Алексеевич Несветаев, демобилизованный из армии по ранению.
Как-то в одну из холодных октябрьских ночей Агеев с Несветаевым шли из Девицы в Байгору. И тут Агеев заметил, что в поле у одного из скирдов соломы дымился костер. У Несветаева при себе был пистолет, у Агеева - "лимонка". Чуть ли не по-пластунски пробрались они к костру и увидели 2-х человек, одетых в красноармейскую форму. Незнакомцев задержали и доставили в штаб батальона, где выяснили, что они были лазутчиками, посланными для подачи сигналов немецкой авиации при налете на объекты военного значения.
Об этом в июле 1996 года рассказал в газете сам Е.С. Агеев.
[1] Борис Борзунов. Истребительный батальон. В кн.: Память века. Усмань, 2000, л. 209-214.
[2] ГАЛО, ф.377, оп.1, ед.хр. 11, л.248.
[3] ГАЛО, Ф.377, оп.1, ед.хр.11, лист 333
[4] Дело №4. С секретной перепиской Исполкома Горсовета за 1942 год, л. 28.
[5] Дело № 4. С секретной перепиской Исполкома Горсовета за 1942 год, л. 45.
[6] ГАЛО, Ф.377, оп.1, ед.хр.13, лист 127
[7] ГАЛО, ф.377, оп.1, ед.хр. 13, л 155.
[8] ГАЛО, ф.377, оп.1, ед.хр. 13, л. 168.
[9] ЦДНИ ЛО, ф.64, оп.1, св.23, ед.хр. 265, л.22.