По свидетельству Б.П.Княжинского, в Усмани с ноября 1914 года находились человек двести военнопленных турок, прибывших несколько ранее присылки наших раненых, они дали усманцам первую живую иллюстрацию войны. Другие турки нашли себе работу, поступили в дворники, подмастерья, открыли свои торговые лавочки. Группа арендовала булочную Серикова, некоторые наметили открыть даже синематограф. Часть турок разобрана по уезду для работы в имениях, например, помещик Охотников взял к себе на винокуренный завод в Березняговку.
Население относилось к ним без враждебности, потому что турки вели себя порядочно, жалоб на них не поступало. Были среди них восточные красавцы, и на них заглядывались и кокетничали с ними местные девицы. Вышел даже такой случай. Один турок слюбился с усманкой, чтобы жениться на ней, принял православие.
Печальное состояние турецкой бедноты в городе побудило Городскую Управу обратиться с ходатайством или выдавать туркам казенное пособие или убрать их из города. Возможно, в результате этого ходатайства и последовал запрос о 70 турках: было прислано предложение выслать в Кирсанов 70 человек. Перед Рождеством полиции удалось избавиться от наиболее бедствующей части турок, отобрали, «что нам негоже».
В декабре 1914 года в Усмань привезли военнопленных австрийцев около 100 человек, часть которых разместили на бывшем салотопенном заводе в казарме для рабочих, а другую их часть в наемном доме на Мещанской улице. В обществе шли разговоры, что уж очень антисанитарно они содержатся, главным образом, все упирали на то, что они помещены на «сальне».
Но Городской Голова Ф.В.Огарков по этому поводу возмущался, что когда незадолго перед тем на сальнях помещались наши ополченцы, никто ничего не говорил, и вообще, по его мнению, помещение это вполне удовлетворительно и другого в Усмани подыскать было нельзя.
Для постройки телефонной сети в городе и уезде при существовавших условиях было почти невозможно составить из местных рабочих партию в 25-30 человек, как требовалось для телефонных работ, поэтому Земская Управа решила воспользоваться для этой цели трудом военнопленных; результаты применения их труда при постройке телефонных линий оказались вполне удовлетворительными, несмотря на то, что работы, вследствие задержки в получении пленных, начаты только в конце июля и, поэтому затянулись на осень.
Вначале работы состояли из постановки столбов, которых установлено 2360 штук, на протяжении 148 верст. Наступившая в конце октября дождливая погода заставила прекратить эту работу, хотя оставалось поставить всего около 450 столбов.
В октябре телефонная рабочая партия занята была устройством городской сети, а как только по грунтовым дорогам станет возможно перевозить материалы, планировалось немедленно приступить к подвеске магистральных уездных проводов.
Заготовку дров для нужд земских учреждений, для увеличения заготовки и ускорения доставки дров на рынки города и уезда осенью 1915 года и зимой 1916 года также предполагалось вести с помощью труда военнопленных, возвращаемых с сельскохозяйственных работ.
К концу 1915 года военнопленные австрийцы стали чувствовать себя в Усмани как на свободе. Разгуливали без всякого конвоя даже ночью. Их привлекли к начавшемуся строительству бараков для размещения войск. Стройка бараков шла очень интенсивно: даже на второй день Рождества стучали топоры. Работали пленные австрийцы вместе с вольнонаемными нашими солдатами, усманскими мужиками и бабами. Одни возили землю, другие ставили столбы, третьи сколачивали доски, четвертые прилаживали рамы, складывали печи и т.д.
На земских и сельскохозяйственных работах в Усманском уезде в 1915 году работало уже 998 человек военнопленных.
Пленные работали в экономиях на условиях оплаты их труда по 16 руб. в месяц, из коих 8 р. расходовалось на их довольствие, 4 р. выдавалось на руки военнопленным и 4 р. передавалось Земству на организационные расходы.
Обмундирование пленных производилось тоже Земством, но все то, что было затрачено на этот предмет сверх остатков средств, отчисляемых на организационные расходы, возмещалось казной в пределах 10 р. в месяц на человека, по представлении данных о действительных расходах (ВЫСОЧАЙШЕ утвержденное Положение Совета Министров 5 августа 1915 г.).
Но, так как обмундирование пленных производилось в настоящее время, а расходы должны были возмещаться после, то Управе приходилось авансировать этот счет из уездных средств. Последние авансы погашались довольно скоро, так как средства переводились немедленно же по получении на это требований Управы.
Докладывая об изложенному Земскому Собранию, Управа просила согласовать ее распоряжения об ассигновании вышеуказанных счетов и разрешить продолжатьподобное авансирование в будущем. При этом Управа добавляла, что обмундирование пленных заканчивалось, и, как только будут учтены все расходы, перед казной будет немедленно возбуждено ходатайство о возмещении таковых.
Управой за 10 месяцев 1915 года по счету содержание военнопленных было израсходовано 7641 рублей на содержание военнопленных и выдачу жалования стражникам по их охране и 15782 руб.66 коп. на обмундирование военнопленных.
За указанный период поступило заработанной платы за пользование трудом военнопленных частными лицами - 9554 р. 20 к. Следовательно, перерасход из уездных средств составил 13764 р.95 к., каковой должен был быть возвращен Управе государством из расчета расходования включительно до 10 р. на каждого военнопленного ежемесячно.
Земству предстояли расходы, связанные с войной, в том числе, по содержанию военнопленных, как в 1915 г., так и в 1916 -1918 годах. Для удовлетворения всех предстоящих расходов Земству приходилось брать кредиты на значительные суммы, на 1916 год, например, до 250000 рублей.
В 1917 году некоторую помощь крестьянам уезда, потерявшим за годы войны многих хлебопашцев, оказывали уже 1796 человек военнопленных, находившиеся в ведении уездной Продовольственной управы, размещенных ею по волостям уезда в качестве рабочей силы. После окончания полевых работ военнопленные возвращались в распоряжение волостных продовольственных комитетов, которые «не знали, куда их деть». Пленники пользовались революционной неразберихой и нередко совершали побеги.
Кроме того, на сельскохозяйственные работы были привлечены 1196 солдат расквартированного в Усмани 212 запасного полка.
Военнопленные на территории города и уезда находились до конца 1918 года. Многие из них установили контакты с местными большевиками, создали свои коммунистические ячейки, но все с нетерпением ждали возможности для возвращения на родину. Не случайно, 23.Х.1918 года на общем собрании Усманской городской организации РКП., где присутствовало около 60 человек, проходившем под председательством товарища (заместителя - А.К.) председателя УКОМА РКП (б) и председателя Чрезвычкома тов. А.А.Селиванова были рассмотрены несколько вопросов, но важнейшими из них были «Об интернационалистах» и «Доклад комиссара труда».
По первому из названных вопросов доклад делал тов. Гожек, австриец, из числа военнопленных, размещенных в Усмани. Он говорил, что они, как «военнопленные, состоящие в коммунистической ячейке, считают своим долгом поехать в Австрию и бороться там за социализм». Кроме того, он попросил, «чтобы их - военнопленных - приняли как членов партии коммунистов». Это заявление было встречено собравшимися аплодисментами, а просьба была удовлетворена единогласно.