Гавриил Васильевич Раков родился в 1910 году в с. Октябрьское.
В первый же день войны Гавриил Раков получил повестку. Было ему в ту пору чуть больше тридцати.
До этого он уже отслужил в армии, прошел курсы младших лейтенантов в Харькове, имел офицерское звание.
За тот месяц, пока комплектовали части, успел написать домой, в Октябрьское, одно или два письма. А весточки там очень ждали — уходя на фронт, Гавриил Васильевич оставил дома жену Евдокию и девятерых детей. Но, увы, совсем скоро писем не стало. На очень долгий срок. "Но в моих неспокойных солдатских снах, я часто видел свою Евдокию и детей. Это были самые счастливые моменты страшной действительности", – напишет он в своих послевоенных воспоминаниях.
Часть, где Раков служил командиром стрелкового взвода, «воевала храбро», но однажды попала в окружение. И офицерские нашивки, и партбилет пришлось спрятать — закопать. В самодельной записной книжке Гавриила Васильевича, хранящейся в семье как реликвия, на последней страничке можно разобрать запись: «15 км по Московскому шоссе от Рославля, 15 км влево, 6 км деревня Михайловка, где спрятаны документы». Запись сделана уже после войны.
...Немцы сделали зачистку и в числе многих и многих Гавриил Васильевич попал в плен. Всех согнали в чистое поле, под оцепление, несколько дней не давали воды, не кормили. Что случилось дальше с пленными — неизвестно. А Ракову повезло: его и еще несколько человек выгнали из общего строя, погрузили в машины и увезли. Заставили работать по дереву — делать гробы для немецких солдат.
Через некоторое время Раков и его товарищ — еврей решили бежать. План удался, и в декабре 1941 года беглецы ушли в лес. Территория оккупирована, далеко ли фронт — неизвестно. Пробиться ксвоим не было никакой возможности. Побродив по лесу несколько дней, товарищи вышли к деревне. Приютила и накормила их одна женщина, мать троих детей. Затем окруженцы ушли обратно в лес, а ребята, которым в то время было 12-13 лет, носили им еду. Немцы вскоре заподозрили неладное и сожгли чуть ли не все село. Но семья, помогавшая солдатам, успела убежать в лес — их предупредил о готовящейся расправе сельский полицай.
«Глава этой семьи и вывела нас к партизанскому отряду. Так я стал воевать на стороне партизан».
Особая роль в планах командования 10-й армии отводилась лесному коридору, который должен был связать ее с партизанским краем. Но выход к Кирову наглухо закрыли вражеские гарнизоны, расположенные в прифронтовых деревнях. Хорошо укрепившись, они контролировали лес между населенными пунктами. Чтобы ликвидировать созданную немцами перемычку, надо было выбить их оттуда. Эту ответственейшую операцию возглавил помощник начальника штаба дивизии по разведке капитан Алексей Галюга. В группу разведчиков, которую он возглавлял, входил и я. Перебравшись через линию фронта, мы несколько дней проводили специальную подготовку. 22 января 1942 года партизанские отряды скрыто сосредоточились в районе деревни Буды Рогнединского района. На рассвете мы вступили в бой. Единая цепь вражеских гарнизонов оказалась разорванной, коридор был пробит.
Так был создан знаменитый «мост» Западного фронта, который ещё называли «Кировский», соединивший партизан Смоленщины, Брянщины и Белоруссии с войсками 10-й армии. По нему шли из Кирова в глубокий тыл противника и обратно разведчики, радисты, минеры, диверсионные группы и добровольческие отряды специального назначения. Через этот коридор население оккупированных районов с помощью партизан направляло обозы с продовольствием для нужд Красной Армии.
«Дальше мне довелось воевать под началом выдающегося организатора партизанского движения на Брянщине Алексея Николаевича Галюги, ставшего первым командиром третьей стрелковой партизанской дивизии. Командовал он и 2-й Клетнянской партизанской бригадой. Его боевой подвиг поистине велик. По всей территории, занятой фашистами, мы нарушали коммуникации противника, готовили диверсии, срывали отправку советских людей в Германию.
Примерно в 1943 году Галюгу отозвали из нашего отряда, но он не смог добраться до наших и его тяжело раненного взяли в плен. Пленение партизанского командира широко пропагандировалось. Самое страшное, что в листовках, сбрасываемых с немецких самолетов, «Галюга призывал партизан следовать его примеру, выходить из лесов и сдаваться». Но мы, конечно же, понимали, что это ложь. Ведь такой человек как Галюга, лучше бы умер, но никогда бы ни призвал русский народ к этому.
Впоследствии немцы отправят Галюгу в город Нюрнберг, где в замке «Кайзершлосс» во время войны содержались пленные генералы, воюющих с Германией стран.
Вскоре территорию, где действовал наш партизанский отряд, освободили. И дальше я уже воевал в качестве командира стрелкового взвода. Дважды был ранен, и после лечения в госпитале города Краснокамска меня назначили командовать уже стрелковой ротой. Вместе со своими солдатами дошёл до Эльбы и участвовал в знаменитой встрече.
В то время партизанский отряд Ракова уже не был самодеятельным: в Рославле находилась партизанская база, координировавшая и направлявшая деятельность подобных военных формирований.
А вскоре территорию, где действовала партизанская группа Ракова, освободили. Дальше Гавриил Васильевич уже воевал в качестве командира стрелкового взвода.
Из наградного листа о награждении орденом Красной звезды: «Лейтенант Раков 25 и 26.01.45 г. в бою за деревню Лойнау проявил мужество и отвагу. Противник беспрерывно контратаковал боевые порядки пехоты, тов. Раков со своим взводом стойко отбивал все контратаки противника, подпускал противника на близкое расстояние и автоматным огнем расстреливал их в упор и забрасывал гранатами.
Во время отражения контратак противника он получил ранение. Награжден 12 февраля 1945 г. командованием 117 стрелковой дивизии.
Раков Г.В. дважды был ранен — в ногу и плечо. После излечения в госпитале города Краснокамска командовал уже стрелковой ротой. Дошел до Эльбы, участвовал в знаменитой встрече союзников.
После Победы Гавриилу Ракову не скоро удалось увидеть семью и родных: его оставили служить в Белоруссии. В 1946 году Гавриил Васильевич вырвался в отпуск, хотел перевезти семью в Полоцк, но не получилось, Раковы остались жить в Октябрьском. Из девятерых детей Гавриила Васильевича войну пережили только шестеро...
Один из них — Павел Гаврилович Раков, не так давно приходил в редакцию «Новой жизни» и рассказал о военных годах своего отца, которого, к сожалению, уже давно нет в живых. Вспомнил Павел Гаврилович и еще несколько интересных эпизодов, связанных с партизанским прошлым отца.
...После войны Гавриил Васильевич очень хотел восстановиться в партии. Он помнил то место, где спрятал партбилет, но вернуться туда на поиски не получилось. В райкоме Ракова проверяли год: плен все-таки, партизанщина. И вынесли вердикт: «Нам трусы в партии не нужны». И даже в военном билете в графе «партийность и стаж» стоит обидная запись «беспартийный», хотя в партию Гавриил Васильевич вступал.
После войны Раков работал в Воронеже весовщиком, возвращался домой электричкой поздно вечером. И вот, спустя 18 лет после Победы, в окно к Павлу, в то время уже жившему своим домом, постучал незнакомец. Это был Альберт — тот мальчик, к чьей матери пришли сбежавшие из плена солдаты. Это он, будучи 12-летним, носил им еду в лес, а потом был в партизанском отряде.
Вечером вернулся домой отец, была теплая и трогательная встреча, до утра они вспоминали былое! «А я, — говорит Павел Гаврилович, — их слушал. Сижу около, и меня сон не берет. Позже Альберт приезжал еще раз».
***
Раков Гавриил Васильевич был награжден орденами Отечественной войны II степени, Красной Звезды, медалями «Партизан Отечественной войны 1 степени», «За взятие Кенигсберга», «За взятие Берлина», «За Победу над Германией».
P.S. Статья Анны Поротиковой дополнена А. Китаевым сохранившимися личными воспоминаниями Гавриила Васильевича Ракова.
Анна Поротикова. НЖ-2002-05-07-55-56